"Получив нежеланную профессию, 80% ребят остаются без работы": в Латвии у "особенных" людей почти нет шанса трудоустроиться

Госконтроль пытался понять, где же слабое звено. Ну что у нас не так работает? Особенные люди есть. Образование они получают. А все равно сидят без дела. Слабым звеном оказалась система. Которая не видит потенциала в таких работниках.

У Мартиньша Шмитса — расстройство аутистического спектра (РАС). Он рассказал, что в связи с аутизмом имеет инвалидность. Мартиньш красит забор. Очень тщательно, не спеша. Водит кисточкой вверх-вниз, закрашивая каждую мелочь. Мазок за мазком. Многие вещи ему даются с трудом. Например, учеба. В детстве его сначала отправили в обычную школу, но там он ничего не понимал: «С обучением было сложно».  

Заканчивал уже специальную школу. Дальше не учился. Профессии у него нет. Сейчас Мартиньшу 31 год. Ему повезло: работает на полставки уборщиком в обществе Rūpju bērns («Трудный ребенок»). Эта организация помогает молодым людям с инвалидностью, нарушениями психики или интеллекта, которые окончили школы-интернаты и спецшколы. «Я больше ухаживаю и мою пол.  — Вы не хотели сидеть дома, а хотели работать? — Да, работать лучше! — А почему вам так это важно? — Потому что можно заработать. Сидеть дома неинтересно, и становится скучно».

«Такой большой, централизованной стратегии государства — как достичь, чтобы люди с инвалидностью работали, на мой взгляд, нет», — говорит руководитель организации Rūpju bērns Марис Гравис. Он предлагает журналистам зайти в цех по переработке бумаги.   

«Нам люди жертвуют старые книги, ненужную бумагу. Мы рвем, разделяем, сортируем. Потом уничтожаем в специальных машинах. Остатки отправляем на вторичную переработку. Так у нашей работы появляется добавленная ценность. Эту идею мы подсмотрели у скандинавов. В одном из банков Швеции на работу берут людей с аутизмом, с очень низким IQ. Главное требование, чтобы эти люди не умели читать и считать! У банка очень много конфиденциальной информации, и кому-то эти бумаги надо уничтожать. Если это делают менеджеры, то банку это стоит очень дорого. Или можно нанять четыре-пять человек с тяжелой инвалидностью. Это и финансово выгодно, и социальная ответственность, и работа таким людям».

В организации очень надеются, что когда-нибудь этот цех по переработке бумаги станет социальным предприятием и начнет зарабатывать. Пока же, больше для души, практически из мусора рождаются открытки и украшения.

Но такой подход — скорее исключения для Латвии. Госконтроль изучал, могут ли дети с особыми потребностями получить образование по их интересам, потребностям и возможностям. Ответ — скорее нет. Начнем со школ. Некоторым особенным детям приходится учиться вдалеке от дома, потому что местное самоуправление о них просто не подумало. «Если говорить даже о детях с небольшими нарушениями, например, слуха или зрения, которых легко интегрировать в школьную среду, то да, 33 самоуправления вообще ничего не предоставляют таким детям. У них нет таких программ», — рассказала директор 3-го департамента Госконтроля Майя Аболиня.

В школах-интернатах, по данным Госконтроля, живут примерно 4000 детей, из них 3500 с особыми нуждами. Госконтроль выявил множество случаев, почти 50, когда непонятно — по какой причине ребенка вообще отправили в интернат, почему он не мог учиться рядом с домом? «В ревизии обнаружено и доказано, ревизоры заглянули в личные дела детей, и в очень большой части не было никакой информации, объективных причин, почему ребенок живет в интернате: ни расстояние, ни ситуация в семье, ни что-либо еще. Необъяснимые причины, и процент таких действительно высок», — говорит Аболиня.

Ревизоры пришли к выводу, что таким образом, возможно, по старинке решаются социальные проблемы семьи. Отправил ребенка в интернат — считай, одной проблемой меньше. Но условия жизни в этих школах не самые сладкие.

Одна из интернат-школ, куда отправились ревизоры, это усадьба Lamiņu в Тукумском крае. Здесь живут и учатся дети с серьезными нарушениями. На домашней странице интернат-школы говорится: их цель — развивать каждую личность в гармонии, подготовить к возможной самостоятельной жизни в обществе, развивать таланты и рабочие навыки. Но ревизоры за этими дверями увидели нечто совсем иное, говорит Майя Аболиня: «Что в Тукумском крае, что в Резекненском крае общая тенденция, в каких условиях живут дети длительно. Там практически их дом — и это спальни, где спят до 17 детей в одной комнате. Нет туалетов, душевых, режим — в душ только раз в неделю. У них нет никакого личного пространства, нет прикроватной тумбочки, да даже личных вещей нет! Они должны получать навыки самостоятельной жизни, научиться простым, бытовым вещам. Но в такой среде это невозможно. Условия ниже критики. И это оставляет след на всю жизнь».  

Директор специального учебного заведения Тукумского края Силва Фреймане соглашается ответить только письменно. «Информация, что просмотр телевизора нужно заслужить — неправда. Телевизоры у нас не только в комнате отдыха, но и в классах. Ученики могут пользоваться душевыми каждый вечер, помыть все части тела. «Баню» мы организуем раз в неделю, когда дети возвращаются в школу после проведенных выходных дома».

Георг Игнатьев, директор специальной основной школы Резекненского края, тоже возражает: «Нет такого, что 17 человек. У нас, конечно, есть комнаты, в которых 9 человек, но буквально две комнаты, где 9 учащихся».

Школа рано или поздно заканчивается — что делать потом? Этот вопрос в нашей стране остается практически без ответа. Из ревизии (страница 11-12): «Большая часть учебных учреждений особенным подросткам предлагают только две программы профессионального образования: это или «Услуги общепита», или «Изготовление изделий из дерева»».

Выбора нет. Но даже получив, допустим, нежеланную профессию, 80% ребят все равно остаются без работы. Вывод Госконтроля: помощь с трудоустройством не предусмотрена. «Такое ощущение, что эта учеба не для реальной деятельности, а скорее, как социальный присмотр. Дети заканчивают одну программу, потом идут учиться второй раз, третий. Они под присмотром и никому не мешают», — резюмирует Майя Аболиня.

Представитель Министерства образования Янис Айзпорс сказал: «Мы будем готовить предложения. Может, есть вопросы, которые, чтобы улучшить, надо менять законодательство. Это не будет так, что уже через 2 месяца будет решение, но, конечно, там есть варианты».

Организацию Rūpju bērns создали почти 30 лет назад — сами родители особенных детей. Здесь не только цех по переработке бумаги. Еще прачечная, где подростков учат стирать, сушить и гладить. Если приглядеться, на каждой машине специальная красная кнопа. Это своеобразный стоп-кран, для безопасности. А еще есть кухня.

Марис Гравис — основатель RB-кафе — особого места, где трудятся особенные люди. Но сейчас из-за Covid-19 кафе закрыто. Работает лишь его небольшой отсек — здесь же, в помещениях общества. Двое молодых парней под присмотром повара готовят обеды, в день до ста порций. У всех этих начинаний организации есть потенциал перерасти в социальные предприятия. И так шаг за шагом, год за годом, мазок за мазком — к самостоятельной жизни. Но практически без поддержки государства. «Ни в 1994-м, ни сейчас, в 2021-м, не совсем развиты социальные услуги, чтобы человек с инвалидностью мог делать то, что его интересуют, в идеале — работать, а его семья, близкие люди заниматься своими делами», — говорит Марис Гравис.

rus.lsm.lv