Дмитрий Шепелев: «У Платона истерика, он повторяет, что боится дедушку»
32-летний телеведущий прервал свое молчание и выступил с официальным обращением после того, как на его сына Платона было совершено нападение.
Очередной конфликт Дмитрия Шепелева с отцом Жанны Владимиром Фриске сегодня не на шутку всколыхнул общественность. Несмотря на то что 63-летний Владимир предпочитает баловать людей своими публичными заявлениями, Дмитрий Шепелев, наоборот, предпочитает никак не реагировать на конфликты. Однако на этот раз телеведущий решил нарушить обет молчания.
В эксклюзивном видеообращении телеканалу LifeNews Шепелев прокомментировал сложившуюся ситуацию и пояснил, что его обращение — экстренная мера.
«Мне бы хотелось начать с того, что мне крайне неприятно и очень стыдно, что семейные разногласия и интимные дрязги становятся достоянием общественности. Я считаю, это унижает достоинство всех участников спора. Но в первую очередь это унижает память о Жанне. После трагической смерти моей жены я предпочитал хранить молчание, не считал нужным выступать на телевидении и в прессе. Мои переживания остаются личными, и делиться этим я не считаю правильным. Так же как и реагировать на бесчисленные оскорбления, необоснованные обвинения и провокации моих оппонентов считаю ниже собственного достоинства. Я предпочел бы оставаться в тихом трауре, скоро полгода, как нет Жанны, но меня лишили этой возможности, втягивая в бессмысленный публичный стыдный скандал, унижающий в первую очередь саму Жанну. Мое обращение — экстренная мера. Организованное вчера Владимиром Фриске нападение на меня и нашего с Жанной сына выходит за рамки дозволенного и законного, и поэтому я считаю, что больше не имею никакого морального права молчать. Моему ребенку угрожает опасность. Мои оппоненты от грубых слов перешли к жестким физическим действиям, не оставляя возможности договориться. Больше всего как отец и человек, который несет ответственность за малыша, я встревожен психическим состоянием сына, который стал свидетелем этой чудовищной драки, организованной Владимиром и пятью его сообщниками. То, что произошло, стало сильнейшим потрясением для Платона, потому что на глазах у ребенка на лестничной клетке ломали пальцы моему охраннику, сломали нос, бесконечно матерились, орали. Я думаю, любой понимает, что без последствий для ребенка это не может пройти. Сегодня было необходимо вызвать детского психолога, невропатолога для того, чтобы тот осмотрел малыша. Потому что это вызвало у него истерику, он повторяет, что боится дедушку. Я считаю, это нельзя оставить это безнаказанным. Так не ходят на встречу с внуком. Я крайне обеспокоен здоровьем и психологическим состоянием Владимира Борисовича. Никому из нас невозможно представить масштаб трагедии, горя и скорби, которую пришлось пережить этому человеку. Никто из нас не может его судить. Мне бесконечно жаль его. Однако я опасаюсь, что отец в прямом смысле потерял голову от горя и нуждается в помощи специалистов. Я неоднократно обращался к представителям органов опеки, к практикующим психологам, психиатрам, которые единогласно говорили, что Владимиру нужна помощь и необходимо лечение, и до тех пор, пока его состояние не нормализуется, Платону опасны встречи с ним. После одной из таких встреч, которые были, Платон вернулся домой крайне возбужденный, он долго не мог уснуть, а перед этим за ужином его рвало. Как отец, я не могу позволить, чтобы такое повторилось вновь. Я никогда не препятствовал общению родственников Жанны с ребенком, я не имею на это никакого морального права, они неоднократно встречались и проводили время вместе. Но сейчас я вынужден обратиться в правоохранительные органы с просьбой вмешаться и обеспечить безопасность моего сына и проконтролировать законность всего происходящего».
