10-летняя заложница

Сейчас 28-летняя Наташа Кампуш — телеведущая, писательница, филантроп и просто мама. Но чтобы стать той, кем Наташа является, ей пришлось пройти через страшные испытания.

Для Наташи ее 3096 дней ужаса начались 2 марта 1998 года. Пожалуй, эту дату она не забудет до конца своих дней. В тот день 10-летняя девочка спешила в школу, однако попасть на уроки она так и не смогла — на пути ей встретился 36-летний мужчина, которого звали Вольфгангом Приклопилем. Он затащил школьницу в микроавтобус и увез туда, где прошли следующие невыносимые восемь лет ее жизни, а если точнее — в подвал своего загородного дома. «Когда между мной и мужчиной оставалось не более двух метров, он посмотрел мне в глаза, — позже в своей книге писала Наташа. — В этот момент мой страх пропал. У него были голубые глаза, а с его длинными волосами он напоминал студента из какого-нибудь фильма 70-х годов... Бедняга, подумала я, так как от него исходила такая незащищенность, что у меня возникло спонтанное желание помочь ему. То, что меня похитили и, скорее всего, убьют, я поняла, когда захлопнулась дверь микроавтобуса».

Интересно, что незадолго до похищения 10-летняя девочка начала живо интересоваться историями похищенных детей — все эти сообщения она принимала близко к сердцу. «По телевизору психологи советовали не защищаться от нападающего, чтобы не ставить свою жизнь на карту... Все эти девочки были моего возраста. Меня успокаивало только одно, когда я видела их фото на экране: я не была из симпатичных блондинок, которых, похоже, предпочитали преступники. Как же я заблуждалась...» — после рассказывала Наташа.

Почти с первых же минут Кампуш поняла, что все, что она может сделать, — это приспособиться и попытаться хотя бы создать иллюзию нормальности. Но как было не чувствовать себя словно законсервированной в подземном сейфе? «Моя тюрьма была тесной: 2,70 в длину, 1,80 в ширину и 2,40 в высоту — 11,5 кубометра воздуха. Менее пяти квадратных метров площади, по которой я, как тигр, ходила от одной стены к другой, то вдоль — шесть маленьких шагов туда и те же шесть шагов обратно, то поперек — четыре шага туда и столько же обратно. 20 шагов вдоль стен было достаточно, чтобы сделать круг». Наташа быстро осознала, что Вольфганг давно планировал похищение: зачем еще ему тратить годы на обустройство этой темницы, дверь в которую открывалась только снаружи? «Она была рассчитана аккурат на одного человека... Преступник был пугливым параноиком, уверенным, что мир вокруг зол, а люди хотят его смерти. Так что, возможно, он строил подземелье как бункер для себя». К Наташе похититель первое время относился как к ребенку — кормил ее дольками апельсинов и насильно чистил зубы... Но время шло, и больше всего Наташа боялась не замечать этого. Она попросила у Вольфганга календарь и будильник. Девочка каждый день спрашивала его, какой сегодня день недели и число... «Самое главное для меня было ощущать связь с моей прежней жизнью «наверху»... А будильник каждым тиканьем напоминал, что время не стоит на месте, что Земля продолжает вертеться».

Отношение Приклопила к своей рабыне изменилось с наступлением ее пубертатного периода. Теперь она должна была всячески ему прислуживать и под его строгим надзором заниматься хозяйством в доме. Но каждое движение могло совершаться только с его позволения. И слово «каждое» здесь играет как можно более прямое значение. «Мне нельзя было сделать и шага, если он мне этого заранее не приказал. Я должна была стоять, сидеть, ходить так, как преступник хотел. Я должна была спросить, могу ли я встать или сесть, могу ли я повернуть голову или вытянуть руку. Он говорил мне, куда смотреть, и даже не покидал меня в туалете». И это, конечно же, было еще не все — с каждым годом Приклопиль все сильнее избивал Наташу, причем с такой остервенелостью, что иногда после этого она не могла ходить. «После двух лет побоев, в 14, я начала защищаться. В 15 лет я впервые ответила ударом на удар. Он удивленно смотрел, как я луплю его по животу. Я чувствовала свое бессилие, моя рука двигалась слишком медленно. Очень часто Похититель буквально морил меня голодом. Когда с вами происходят подобные вещи, это накладывает определенные отпечатки на вашу жизнь. У меня есть сейчас такая особенность — я не чувствую голода. Я понимаю, что голодна, лишь когда меня начинают покидать силы». Со временем Вольфган начал позволять своей «подчиненной» делать гораздо больше дел — например, он позволил Наташе подняться в дом, чтобы принять полноценную ванну. А через два года установил в бункере телевизор, разрешил смотреть новости и читать свежую прессу. Но при этом строго следил, чтобы она не оставляла пометки на полях газет. «Если бы ни эта информационная отдушина, я бы, наверное, сошла с ума, — вспоминала Наташа. — Потом на меня стали накатывать приступы клаустрофобии. От страха я била об стену бутылки из-под минеральной воды и колотила по ней кулаками». Схватка Приклопила порой слабела еще больше: бывало, они вместе отмечали дни рождения, Рождество, Пасху и даже делали друг другу подарки и выходили на улицу. «Это невероятно, но люди не догадывались, что я — пленница. Они видели, как этот человек выводил меня гулять, и никто не спросил, как я попала этот дом».

Но долгожданный день освобождения все-таки настал. Это случилось 23 августа 2006 года. Очередным летним днем Кампуш чистила и пылесосила машину своего похитителя в саду. Почти в час дня кто-то позвонил Приклопилу на его мобильный телефон, этот звонок и стал для Наташи счастливым, потому что Вольфганг отошел, дабы не слышать шум пылесоса. Кампуш моментально воспользовалась ситуацией — оставила пылесос включенным и убежала, незамеченная Приклопилем... 18-летняя девушка бежала через сады, изгороди и улицу, пока не добежала до дома пожилой женщины и не попросила ее позвонить в полицию. К счастью, ей поверили. Ее спасли. Но что же стало с Приклопилем? Маньяк не раз говорил своей пленнице, что если она сбежит, то сперва он убьет соседей, потом ее, а потом и себя. Когда он понял, что случилось, то недолго думая бросился под колеса ночного экспресса в Вене. И таким образом частично сдержал свое слово... Надо сказать, что Наташа совершенно не радовалась его смерти — наоборот, тихо расплакалась и даже не стала говорить о нем слишком плохо: «В свою защиту он уже ничего не скажет. А жаловаться на мертвого человека мне не по душе. У меня был выбор — либо быть одной, либо в его компании. Ни один из вариантов мне не нравился». Хотя при жизни с ним Кампуш, конечно, была намного жестче — иногда ей снилось, что, если бы у нее был топор, она бы отрубила ему голову. Многие говорили, что у Наташи начался стокгольмский синдром, а уж то, что впоследствии она купила тот дом, в котором все происходило, и вовсе поставило многих в тупик. Но Кампуш пыталась объяснить и это: «Его дом я получила «в награду» в ходе судебного разбирательства. Мой иск о возмещении ущерба коснулся имущества Приклопила. Я выкупила дом. Не хотела, чтобы он когда-нибудь стал благодаря кому-то музеем ужасов».

После всего перенесенного Наташа занялась благотворительностью, открыла свой сайт, начали вести собственное шоу, а еще — написала книгу, которая так и называлась — «3096 дней». И, пожалуй, одним из главных выводов, которые только можно извлечь из случившегося, озвучила сама Кампуш: «В жизни в подвале очень сложно найти хоть какой-то смысл. А снаружи всегда есть шанс».

Когда твой отец — отец твоих детей

Австрийский электрик Йозеф Фритцль никогда не похищал чужих детей — ему хватало своих. Все началось с маленькой девочки Элизабет, жизнь которой перестала быть прежней в 11 лет: именно тогда отец начал подвергать ее насилию — как бытовому, так и сексуальному. А в 1984 году, когда девушке исполнилось 18, он и вовсе запер ее в бункере, который оборудовал в подвале дома. Чтобы никто ни о чем не догадался, Фритцль объявил свою дочь в розыск — мол, Элизабет сбежала, но позже заявил, что якобы получил от нее письмо: с девушкой все в порядке, она просто живет самостоятельно. С этого момента Элизабет больше никто не искал. Следующие годы жизни дочери Йозефа иначе как адом не назовешь — своему «заботливому отцу» Элизабет «подарила» аж семерых детей! Трое из них никогда не покидали подвал и не знали, что такое белый свет: дочь Керстин прожила в нем 19 лет, сын Штефан — 18, сын Феликс — 5. Один ребенок по имени Михаэль умер на третий день после родов от респираторных проблем, лишенный возможности получить медицинскую помощь. Его тело Йозеф Фритцль сжег в топке отопительного котла. Трое остальных детей жили в основном доме с Йозефом и его женой Розмари, которая якобы ни о чем не догадывалась, при этом Фрицлю каким-то образом удавалось организовывать их «подкидывание»: Лиза была якобы подкинута им на девятом месяце в 1993 году, Моника на десятом месяце в 1994 году, а Александр на 15 месяце жизни в 1997 году... Всех окружающих Йозеф убедил, что его дочь стала сектанткой и дети ей не нужны.

Но и у этой истории случилась долгожданная развязка. Все началось с того, что Керстин серьезно заболела, и Йозеф по просьбе Элизабет отвез ее в больницу. У девушки была обнаружена сложная форма почечной недостаточности, и врачи потребовали историю болезни, а также присутствия матери. То, что мама не может быть рядом, вызвало интерес полиции, случай проник в печать и на телевидение. Тогда Фритцль предъявил письмо от Элизабет, в котором говорилось о «секте», но это письмо вызвало большие подозрения... В конце концов Фритцлю пришлось «найти» и привести Элизабет в больницу, где они были немедленно арестованы полицией и изолированы друг от друга. Когда полиция заверила Элизабет, что ей больше не нужно будет находиться в компании отца и что дети теперь в безопасности, она выдохнула и рассказала всю историю о 24-летнем заключении, на основании которой было начато уголовное дело, — генетический тест подтвердил инцест и отцовство Йозефа.

19 марта 2009 года 73-летний Йозеф Фритцль был приговорен окружным судом австрийского города Санкт-Пельтен к пожизненному заключению в специальном тюремном медицинском учреждении для душевнобольных. Но на этом история не закончилась — находясь в тюрьме, Фритцль каждые две недели пишет слезные письма своей дочери. «Мне нужны средства, чтобы получить юридическое образование, — пишет маньяк. — Тогда я смогу защищать себя сам». Отец запрашивает у Элизабет 3500 фунтов (около 4400 евро) и специальные шампуни, которые необходимы для ухода за волосами! Йозеф взывает к прощению и пониманию. Но женщина не готова отвечать своему насильнику. О том, как сейчас живет Элизабет, ничего не известно — говорят, что женщина и ее дети сменили имена, чтобы журналисты их не нашли.

«Скопинский извращенец» похитил сразу двоих

В городе Скопин Рязанской области жил слесарь Мохов — работал на автоагрегатном заводе и, по словам коллег, не получил ни одного дисциплинарного замечания. Не пил, не курил. После работы возился на своем приусадебном участке. За вялый характер получил прозвище Тюлень. В 1979 году он женился, однако уже через три месяца развелся — словом, казалось бы, обычный среднестатистический житель города. Но в 2000 году все изменилось. В тот вечер на главной площади Рязани проходил масштабный праздник, и во время танцев две девушки-подруги — на тот момент 14-летняя Екатерина Мамонтова и 17-летняя Елена Самохина — познакомились с неким мужчиной и его другом Лешей. Новые знакомые предложили девушкам покататься по городу на машине. Когда компания погрузилась в автомобиль, выяснилось, что «Леша» — на самом деле 25-летняя Елена. Просто девушка была очень похожа на молодого человека — коротко стрижена, в мужской одежде и с мужскими повадками. Однако девушек это почему-то ничуть не смутило и они откликнулись на предложение Виктора Мохова (его имя они узнали гораздо позднее) всем вместе выпить водки. Это и стало их самой большой ошибкой. В алкоголе, который им предложили, было снотворное. Когда Лена и Катя открыли глаза, то были за 90 километров от дома — на дачном участке слесаря. Оказалось, что сделать из своего гаража подземную тюрьму Мохов решил уже давно. Вход в подвал находился с задней стороны гаража и был настолько качественно замаскирован, что в будущем его не смогли обнаружить сотрудники милиции, стоявшие прямо перед ним. Вниз вела небольшая лестница. Узниц от воли отгораживала массивная металлическая крышка и тяжелая бетонная сейфовая дверь, запиравшаяся на огромный замок. За этой дверью находилась небольшая комната с двухъярусной кроватью и разнообразными предметами для проживания — электроплиткой, столом с несколькими стульями. Пленницы использовали ведро в качестве туалета и тазик с водой в качестве умывальника.

Это место и стало домом Мамонтовой и Самохиной на следующие 44 месяца, а если быть точнее — на 3 года, 7 месяцев, 4 суток и 15 часов. О том, что творилось в бункере, несложно догадаться — Мохов регулярно насиловал обеих. Причем, если девушки пытались отбиваться от него и не слушались, он сразу преподносил им урок — морил голодом, перекрывал вентиляцию и отключал электричество (в подвале было сыро и холодно, грелись пленницы от электроплитки), не давал воду и распылял в бункере слезоточивый газ. А если заключенные были покладистыми, он приносил им книги и журналы, а иногда телевизор и магнитофон.

За это время Елена дважды рожала: 6 ноября 2001 года — первого сына Владислава, а 6 июня 2003 года — второго, Олега. Прием родов, естественно, происходил в антисанитарных условиях, с помощью подручных средств, например бинтов, смоченных в водке, и столового ножа. А принимала детишек на свет Катя, которая сама была еще ребенком. «Я умоляла эту сволочь, чтобы он отпустил меня в больницу или вызвал врача! — рассказывала Лена после освобождения. — Мне было страшно рожать в этом бункере! А он лишь бросил нам в подвал книжки по педиатрии и акушерству: «Готовьтесь, девки, теоретически!» Когда родился Владик, он сбросил в бункер старые скатерти. Мы их порвали на пеленки, сшили ему чепчик и распашонку».

Мальчики провели совсем немного времени с мамой — первого сына Мохов отобрал через два месяца, а второго — через четыре. Подруги не хотели лишаться детей, и, когда у них был только один мальчик, они с Леной по очереди сторожили малыша. «А Сволочь вырубал нам свет больше чем на сутки, мы не выдерживали, засыпали. 1 января 2002 года я проснулась и начала шарить рукой по кровати. Ребенка не было. Потом Тот дал нам посмотреть газету, где было написано про подкидыша. Хотел доказать, что он не убивал дитя. Через год я забеременела снова. Олежек родился 6 июня 2003 года, в день рождения Пушкина. Он был очень слабенький, не то что старший брат. И кормить мне его было нечем: молоко то появлялось, то пропадало. Он прожил с нами четыре месяца. Когда Сволочь захотел унести мальчика, я уже не возражала. Но мы с Катей решили использовать этот шанс! Написали две записки, одну спрятали в чепчик малыша, вторую — в одеяльце. Шли дни, а нас никто не искал. Мы подумали, что плохо указали координаты. На самом деле оказалось, что Тот нашел и сжег записки, а вместо них положил свою. Он признался в этом через месяц…» Что он делал с малышами? Просто подкидывал их в подъезды многоэтажных домов города, и в конце концов они оба, по слухам, были усыновлены.

Когда прошло три года, Виктору показалось, что его пленницы совсем отчаялись и больше не хотят бороться. Тогда Мохов сжалился и начал выводить их на прогулки — поодиночке. Однажды он вывел из бункера Катю и приказал ей сыграть роль его племянницы. Как выяснилось, в доме маньяка поселилась еще одна девушка — молодая студентка сняла у него комнату. Но крышу над головой Мохов давал ей не просто так — он планировал похитить девушку, и Катя должна была ему помочь в этом деле. Однако Мамонтова зря времени не теряла — в один прекрасный момент ей удалось подкинуть девушке записку, которая гласила: «Виктор мне не дядя. Он нас держит в подвале с сентября 2000 года. Он нас и тебя может убить. Отнеси записку в милицию». Нужно отдать должное девушке — она не испугалась, вернулась в свой родной город и обратилась в милицию. Когда сотрудники правоохранительных органов приехали, то не смогли найти вход в дом ужасов, зато вызвали Мохова на допрос. Сначала Виктор не сознавался в похищении, а оперативная группа все так же не могла найти вход в подвал. И если бы преступник в итоге не сознался и не показал бы путь к бункеру, еще неизвестно, чем бы все закончилось... 4 мая 2004 года девушки наконец-то получили свободу. На момент выхода из заточения Елена была беременна в третий раз, но ребенка спасти не удалось — у нее случился выкидыш.

В конце концов Виктор Мохов был приговорен к 17 годам лишения свободы в колонии строгого режима, а его сообщница Елена получила 5,5 лет. Сейчас преступнику 65 лет, и сидеть ему осталось всего лишь пять лет.

Что касается сегодняшней жизни девушек, то о них уже давно не было ничего слышно. Несколько лет назад Катя рассказывала, что преодолеть все случившееся ей помогла семья — она получила заботу, любовь и защиту. Она долго не могла понять, почему это случилось именно с ней, но потом пришла к выводу, что она теперь, как никто другой, умеет радоваться каждому дню и окружению любящих людей. «В отличие от других, не испытавших такой ужас, я понимаю, как это чудесно — жить!» В те времена у Мамонтовой был любимый мужчина, она училась в Школе моды и вечерней школе, работала в баре. Своего насильника она забыла уже через полгода, а вот с Леной, увы, видеться перестала. Девушка вышла замуж, начала учебу в педагогическом институте, а детей, рожденных в плену, так и не захотела увидеть, заявив, что она им не мать.

Любовь Новоселова / Фото: Vida Press, пресс-фото

Невероятные истории взятых в плен девушек